— Рад видеть любого из вас рядом со мной в автомобиле, — ответил я. — Но ведь вы все заняты своими делами. Кто же бросит свои эксперименты или полевые работы только ради того, чтобы поехать по моему маршруту?

— Ну, ты прав, Николай, — согласились мои коллеги, с которыми я обсуждал свои планы. — Действительно, никто из нас не собирается в пустыни Центра, но ведь у тебя есть ещё и соседи по общежитию.

Вернувшись к себе, я стал перебирать в памяти своих новых знакомых. Все они занимались либо физико-математическими, либо гуманитарными науками. Вряд ли стоило ожидать, что они заинтересуются природой пустынь. И всё же я решил побеседовать с некоторыми из них. И не напрасно! Выяснилось, что румынский стажёр-физик Василь Морариу давно мечтал попасть в глубинные районы Австралии, он даже собирался присоединиться к какой-нибудь экспедиции. Кроме физики Василь живо интересовался бытом австралийцев, много ездил по окрестностям Канберры. Он готовил книгу о двух годах, проведённых им в Австралии. Уже и название было придумано: «Южный Крест».

Поэтому мне не стоило труда уговорить Василя присоединиться ко мне в роли завхоза. Он обещал помогать мне во всех делах — сборе и учёте животных, в их ловле, фотографировании; не пугали его и тяготы, неизбежные в подобном путешествии.

Василь оказался хорошим товарищем, добросовестным помощником. Он был всегда энергичен, неутомим и жизнерадостен. Конечно, выпадали и такие дни, когда мы оба до предела уставали. Но это вознаграждалось богатством и новизной впечатлений. К сожалению, ни его, ни мой родной язык не могли служить нам средством общения: я совсем не знаю румынского, а Василь учил русский в школе, но говорить на нём так и не научился. Поэтому нам пришлось общаться на английском. Любопытно, что за два месяца путешествия у нас обоих заметно ухудшилось произношение и уменьшился словарный запас английского языка. Не подкрепляя фонетику и лексику постоянным контактом с носителями литературного языка, мы постепенно «опустились» до уровня пиджин-инг-лиш — примитивного жаргонного диалекта. Эпизодические встречи и беседы с шофёрами, фермерами, безработными аборигенами ещё более укрепляли нас в этом — ведь жители австралийской глубинки используют в общении простой и крепкий жаргон, могущий шокировать «благородный» слух. Но если вникнуть в дух этого языка — он хотя и прост, но точен, образен, меток и полон сочного юмора.

Дорога от Канберры до Аделаиды была мне уже знакома по прошлой поездке на остров Кенгуру, и новое путешествие началось, когда мы от Аделаиды повернули на север. С каждым десятком километров ландшафт становится всё более засушливым, и вот, уже проехав городок Порт-Огаста, мы увидели настоящую щебнистую пустыню, поросшую редкими кустарниками. Мы отправились в путь в конце апреля, когда в Южном полушарии наступила осень.

Большинство кустарников сбросило листву, и это усугубляет впечатление безжизненности ландшафта. Асфальт Кончился, и пыльная грунтовая дорога ведёт нас на северо-запад, лениво, будто нехотя, извиваясь меж невысоких пологих холмов и озёрных котловин. Будто манящая влага, сверкает белизной под лучами солнца соляная корка, сковавшая дно высохших озёр. Конечно, и после редких здесь дождей, когда котловины ненадолго заполнятся водой, жажду ею не утолишь — вода будет горько-солёной.

Оглянувшись, видим за собой густой шлейф пыли, но тут встречная машина заставляет на минуту-другую окунуться в серое облако её шлейфа.

Пыль проникает к нам в кузов, оседая на руках, лице, одежде, во рту, и скрипит на зубах.

Но к нашему удовольствию, встречных машин становится всё меньше, и все реже случаются пылевые ванны.

Увидев, что дорога совсем опустела, я решаю по просьбе Василя дать ему уроки управления «лендровером».

Вначале нужна теоретическая часть, и я говорю моему спутнику:

— Пожалуйста, не делай всего того, что делаю я, а именно: не езди по правой стороне дороги, не глазей по сторонам, не держи «баранку» одной рукой, не высовывайся по пояс из окна, если увидишь ящерицу или змею, не открывай дверь на ходу и так далее и тому подобное.

Василь старается следовать моим советам, и я надеюсь, что из него получится неплохой водитель. Через каждые десять — пятнадцать километров попадаются остовы брошенных автомашин. Они, наверное, не первый год ржавеют в пустыне, а некоторые используются как рекламные щиты. Особенно запомнился кузов автомобиля, на котором белой краской был выведен оптимистичный призыв: «Enjoy Mildara brandy today!» (Насладись сегодня же бренди Милдара!)

Попадаются гигантские серые кенгуру. Они стараются держаться подальше от дорог, и вскоре становится ясным почему. Оказывается, фермеры, не сдерживаемые здесь никакими ограничениями, убивают животных, если те появляются на расстоянии ружейного выстрела. Время от времени мы видим на дороге трупы этих крупных и красивых животных. Осмотр показал, что они, как правило, не задавлены, а застрелены.

Кстати, наскочив на гигантского серого или рыжего кенгуру, можно и перевернуться. Поэтому во избежание автомобильной катастрофы многие водители укрепляют перед мотором решеку из водопроводных труб, которая так и называется — cangaroo bar (решётка от кенгуру).

Крохотный посёлок Кингунья состоит из трёх десятков домов, заправочной станции и магазинчика. Группа аборигенов, которые живут здесь оседло, собрались в магазине и слушают песни в стиле «кантри», записанные на магнитофонную ленту.

К закату солнца мы уже в городке Кубер-Педци. Здесь добывают опалы. Вся местность вокруг посёлка изрыта большими и малыми ямами, в которых трудятся, а часто и живут добытчики полудрагоценного камня. Кстати, само название «Кубер-Педци» на языке аборигенов означает «яма, вырытая белым человеком».

Ночёвка в пустыне недалеко от дороги доставляет громадное удовольствие. В сухом русле небольшого ручья, под кроной эвкалипта, который достаёт своими корнями грунтовые воды и потому сохраняет зелёную листву, мы разводим костёр, варим кофе и слушаем ночные звуки. После дневной жары вечер приносит прохладу. Темнота обступает со всех сторон, и из пустыни доносятся голоса птиц, стрекотание саранчовых. Над головой пролетает какая-то птица, на свет костра подлетают бабочки, жуки. Они падают у самого пламени и начинают ползать в световом круге. Тишина зачаровывает нас.

Наутро продолжаем путь. Ландшафт становится разнообразнее — щебнистая пустыня сменилась песчаной. По сторонам дороги появляются песчаные гряды, а между ними в понижениях зеленеет растительность. В таком зелёно-красном обрамлении мы и движемся до границы штата Южная Австралия и Северной Территории. Она обозначена двумя большими щитами. Встречных машин почти нет. Они попадаются так редко, что водители на радостях приветствуют нас взмахом руки, а иногда и останавливаются, чтобы обменяться новостями.

Пока мы переживали торжество въезда на Северную Территорию, Василь случайно поставил красную ручку демультипликатора в нейтральное положение. Не заметив этого, я пытался тронуться с места, но безуспешно. В чём дело? Я осмотрел всю машину. Хотел уже обращаться за помощью, но, к счастью, не было ни одной встречной машины, и мне удалось самому найти причину «поломки». Василь был смущён и обещал больше не трогать никаких ручек без спроса.

Миновав посёлок Кулгеру, мы повернули на запад. Основная трасса ведёт дальше, на Алис-Спрингс, но наша цель — обследовать национальный парк Айерс-Рок. К вечеру мы оказываемся у въезда в этот парк и читаем надпись: «No camping beyond this point» (За этим пунктом разбивать лагерь запрещено).

Проснувшись до восхода солнца, мы трогаемся дальше. На горизонте неожиданно, как некое чудо, возникает подобие странного гигантского существа, лежащего на песке, похожего на кита среди морских волн. В лучах восходящего солнца Айерс-Рок кажется нежно-розовым. Но проходит ещё полчаса, солнце поднимается повыше, и гора становится красновато-рыжей. Хочется непрерывно снимать и снимать, чтобы запечатлеть это удивительное творение природы во всех оттенках и ракурсах.